Гениальная комбинация

[skaerman]

by starayavredina.livejournal.com/57118.html

Я любила приезды бабушки Ани. Особенно киевский торт и Карла Маркса. Карл Маркс носил поварский колпак, белый халат и заведовал фабрикой по производству киевских тортов. Он знал тайну, которой поделился с бабушкой: в торт нужно класть много миндаля и безе. Тогда он настоящий и его можно везти внукам, в Крым. Это была традиция. Бабушка с киевским тортом производства фабрики Карла Маркса. До сих пор не понимаю, зачем надо было расширять ассортимент Маринкой.
До этого в семье царило равновесие. Мама сурово объяснила: гномик – брата. Куклы – мои. Мне куклы на фиг не нужны были. Брату – тоже. Но раз так... я схватила своё хозяйство и утащила в угол. Мол, тогда и ты в мой горшок не писай. Дело принципа. Случайно захватила пару медведей. Братец орал, как резаный. Совершенно неоправданная реакция. Я напомнила, что не покушаюсь на его машинки и конструктор. А могла бы. Мама присудила мне победу по очкам, и медведи обрели прописку в моём углу.
Но тут появилась двоюродная сестра, и равновесие нарушилось. Не зря я не доверяла взрослым и всегда с подозрением относилась к их инициативам. Маринка оказалась вредной и оручей. А бабушка объяснила, что она моя гостья, и поэтому я должна во всём уступать, всё отдавать, всем делиться:
– Всё общее. Это – раз. Всё, что гость пожелает, – это два.
– До каких пор? – продемонстрировала я бюрократический подход к делу.
– До тех пор, пока она твой гость. В нашей семье принято всё лучшее отдавать гостям, – огорчила меня бабушка.
Я в корне была не согласна с этой концепцией. Но спорить аргументированно ещё не научилась. Приходилось хитрить.
Сидели с Маринкой на полу. Я подвинула к ней кучу кукол, сама взяла медведя.
– Хочу медведя! – угрожающе сдвинула она брови.
– Играй с куклами.
– Баааааааа!!!! – заголосила Маринка.
– Ох, ну что случилось, труба ты иерихонская! – примчалась спасать свою младшую внучку бабушка.
– Хаааачу медвеееедя... – размазывала сопли по щекам Маринка.
Когда бабушка уходила на кухню, сестрица держала моего медведя и её рожа , ещё красная от крика, светилась счастьем. Я не смогла вынести такого унижения. Взяла маленького плюшевого медвежонка и завернула в тряпку:
– Ты мой, хороший, маленький, мягонький. Не то, что этот большой облезлый дурак у Маринки, – громким шёпотом убаюкивала игрушку.
– Бааааааааааааааа!!!!
– Ну что опять?!
– Хааачууу маааленького медведя!
– Любочка....
– Ба, так нечестно! Я ей отдала уже одного, теперь ей и этого надо?
– Нет. Просто поменяйтесь. Ты же старше. А она твоя гостья. Гостям надо...
– Знаю, – притворно вздохнула я и протянула игрушку.
Получив обратно большого медведя и дождавшись ухода бабушки, засмеялась:
– Привет, мишка! Как я рада, что ты вернулся. А эта дурочка пусть со своим уродом возится. Кому он нужен, такой маленький, даже глаз не разглядеть!
– Бааааааааааааааа!!!!
– У меня с вами все котлеты сгорят! Что ещё?
– Хочу большого медведя!
Бабушка растерялась...
– Любочка.... – нерешительно начала она
– Бабушка, – перебила я её. – Маринка хотела большого медведя, – я отдала. Потом ты сказала, что гостям надо уступать, и я отдала маленького. Теперь – ей опять нужен большой. Она что, издевается надо мной? Приличные гости так себя не ведут!
Бабушка почувствовала в моих речах суровую правду жизни. Медведь остался у меня и скоро был заброшен в свой угол, за ненадобностью.
Но справедливость торжествовала только в отсутствии бабушки. А так как это случалось редко – всё самое сладкое, большое, красивое – доставалось Маринке.
Я поняла, что распределение жизненных благ зависит от положения занимаемого в раскладе: гость – хозяин.
– А почему ты приезжаешь к нам каждый год, а я у тебя в гостях никогда не была? – воззвала я к социальной справедливости. И не ошиблась. Бабушка немедленно заявила родителям, что я права, и она повезёт меня в Киев. Родители струхнули. Они-то хорошо знали своё сокровище. Но бабушка смела все преграды. Тем более, что мамина аргументация не выдерживала никакой критики. Мол, в пять лет рано путешествовать без родителей. Сказать такое свекрови – это всё равно, что заподозрить её в опекунческой несостоятельности. Не могла же мама признаться, что опасается не за меня, а за свекровь, родню и город Киев. И мне купили билет.
Я проявила выдержку индейца племени ирокез и до самого отъезда притворялась паинькой. Даже уступала Маринке во всём без споров. Скоро наступил мой звёздный час. Неторопливо оглядев жизненное пространство, начала с кукол.
– Эта, – я взяла самую хорошенькую, – будет моей!
– Бааааа! – привычно заголосила сестра. И бабушка уже открыла рот... но я успела первой:
– Бабушка, я здесь гость?
Бабушка закрыла рот. Посмотрела на меня с проснувшимся подозрением и увела сестрицу в угол, успокаивать и объяснять законы гостеприимства. Которые я слишком хорошо усвоила.
В десять вечера я лежала в пижаме в Маринкиной кровати. А бабушка, дядя и тётя до 12 ночи успокаивали разбушевавшуюся стихию. Просили, объясняли, уговаривали. Маринку положили спать с бабушкой.
Всхлипывания поверженного врага звучали мне маршем победы.